ПОД УПРАВЛЕНИЕМ ЛЮБВИ

Театр Юрия Смирнова-Несвицкого «Суббота»

В мае-июне 2008 года прошел фестиваль «Весна на Звенигородской улице», на котором театр «Суббота» представил лучшие спектакли своего репертуара.
Связанная с «Субботой» «еще одна жизнь», как ее назвал сам Юрий Александрович Смирнов-Несвицкий, создатель и художественный руководитель театра, всегда вызывала уважение («еще одна» – поскольку он, доктор искусствоведения, является историком театра и критиком). Однако зрительские отношения с его театром не складывались, возможно, потому, что не привлекал ни клуб, ни театр-клуб. Так что «Суббота»,  с которой довелось познакомиться этой весной, стала, вероятно, запоздалым, но настоящим и важным для меня открытием. «Суббота» сегодня не студия, не клуб. Это профессиональный театр. И дело не в самом статусе профессионального театра, который был получен в 1994 году, а в художественном уровне спектаклей. Смирнов-Несвицкий приятно удивил и своей режиссерской формой, и труппой своего театра, и уровнем репертуара.
«Суббота» – в строгом смысле театр авторский. Не только потому, что его художественный руководитель поставил большинство спектаклей. Смирнов-Несвицкий является также автором их сценариев, написанных по прозе или пьесам. Причем режиссер работает с литературными произведениями совершенно свободно, порой радикально изменяя и фабульные ходы, и самих персонажей. Кроме того, многие спектакли пронизаны прямыми высказываниями режиссера через тексты песен, которые написал он сам.
Интересно, что как критик Смирнов–Несвицкий привержен повествовательному театру и непрерывному проживанию роли актером, это отчетливо видно во множестве его театрально-критических статей. Однако как режиссер он создает другой театр. В соответствии с природой своего художественного мышления он не склонен к повествованию, меньше всего его интересует интрига и фабульное развитие, в его спектаклях развиваются темы. Отсюда и необходимость собственных сценариев, которые построены – а вслед за ними и спектакли –  как многоэпизодные композиции. Поскольку в спектаклях развиваются именно темы, попробуем всмотреться в них.
Сценарий спектакля «Окна, улицы, подворотни» (премьера возобновления – 2004, сценарий и постановка – Ю.Смирнов-Несвицкий) основан на мотивах, связанных с жизнью первых субботовцев, где они во многом играли самих себя. Здесь на материале отношений молодых людей и девушек развиваются вариации на тему любви. История отношений одной из героинь и собаки, найденной в подворотне, создает еще одну вариацию на тему любви-дружбы – на этот раз – животного и человека. Кроме того, в спектакле есть лейтмотив, связанный с любовью к городу и, в частности, к Васильевскому острову, который возникает в песнях на стихи И. Бродского и Смирнова-Несвицкого. А также – в звучащих рефреном фрагментах песни Б. Полоскина «Я люблю», которые в контексте спектакля оказываются посвящены не только любви мужчины и женщины, как у автора песни, но и любви к городу. Что касается мотива, связанного с предназначением человека и его талантом, также звучащего в спектакле, то он воспринимается как своеобразный аккомпанемент названной теме.
Этот замечательно выстроенный спектакль, в котором и сейчас немало пронзительных моментов и который долгие годы был визитной карточкой театра, мог бы оставаться таковой и теперь. Но, кажется, ему сейчас недостает явно выраженной темы ностальгии по 70-м годам. А без нее никак не отрефлексированные реалии тех лет выглядят сегодня странновато. Спектакль предполагает непосредственное обращение к зрителю. Притом что и дворы, и молодые люди, и подворотни, и хулиганы сегодня другие. И лимитчиков давно нет, но появились гастарбайтеры…
Замечу, что «Субботе» очень повезло со сценографами, изобретательными  и артистичными. Тем досаднее, что в этом спектакле полиэтиленовые занавесы у задника, пусть, и с обрывками уличных объявлений, воспринимаются как дежурная, временная деталь организации сценического пространства (художник – М.Смирнова-Несвицкая).
Композиция спектакля «Митина любовь» (2005, сценарий и постановка – Ю.Смирнова-Несвицкого) построена на основе повестей и рассказов И.Бунина  «Безумный художник», «Ида», «Митина любовь», «Петлистые уши», «Солнечный удар», а также романа «Жизнь Арсеньева». Здесь развитие действия определяется варьированием темы любви, а также того, что ею не является, но нередко называется этим словом.  Тема связана с отношениями  героев спектакля, чьими прототипами являются герои бунинских произведений Арсеньев и Лика, Митя и Катя, Митя и Сонька, Митя и Аленка, Королькова и Соколович, Женщина с парохода и Поручик, Ида и Композитор. То контраст, то сходство вариаций темы любви особенно явным делает одна и та же кровать, на которой в разные моменты спектакля оказываются разные пары, а также вьющаяся по сценической площадке белая  дорога, по которой, по воле режиссера, проходят все герои спектакля. Все происходящее подернуто дымкой ушедшего времени, приметами которого являются выцветшие обои на колонне, треснувшее зеркало на ней и старые фотографии, этажерка, ветхая калитка, колодец (художник – М.Смирнова-Несвицкая), а также белые тени, в которые превращаются в финале персонажи. Однако, речь здесь, кажется, идет не о прошлом, а о бренности человеческого существования, а вместе с ним – и любви.
В «Трех товарищах» (2006, сценарий и постановка – Ю.Смирнова-Несвицкого), поставленных по мотивам одноименного романа Э.-М.Ремарка, также развертывается  вариативное развитие темы любви. Здесь эта тема связана с дружеской любовью главных героев – трех друзей Роберта, Готфрида и Ленца, с любовью Роберта и Пат, с любовью Готфрида к Пат, с любовью проститутки Розы к альфонсу Артуру, а также – с песней на стихи Смирнова-Несвицкого «Там за туманом прошлое мое», в которой развивается вариация, посвященная давней, но не отпускающей от себя любви. Тема потерянного поколения входит в спектакль, прежде всего, эпизодами, в которых звучит песня об Аргоннском лесе. Она в спектакле служит, пожалуй, лишь некоторым обозначением истока дружбы героев. В финале главные герои живы. Они называют одну за другой даты начала первой мировой войны, начала и окончания Великой отечественной войны и дату, соответствующую дню, когда играют очередной спектакль. Братство пережило две войны, и нет ему конца. Театр возводит его в легенду.
На основе отношений между главным героем и несколькими героинями возникают вариации на тему любви мужчины и женщины в театральной фантазии «Бремя страстей человеческих» (2006, сценарий и постановка – Ю.Смирнова-Несвицкого), поставленной по одноименному роману С.Моэма. Человеческое и профессиональное становление  главного героя Филипа здесь также возникает, но основой смыслообразования спектакля в целом явились именно названные вариации.
Танцы, прошивающие этот спектакль, могли бы восприниматься и как знак эпохи, и как образ толпы, проходящий фоном для судьбы отдельного человека. Однако, они, занимая значительное место в пространстве и времени спектакля, к сожалению, воспринимаются сейчас как что-то весьма приблизительное,  как дежурные импровизации актеров. Но и небрежность танцев, если, например, предполагалась именно она, тоже требует внятной подачи.
Ведущей тема любви стала и в «Чайке» (2007, сценарий и постановка – Ю.Смирнова-Несвицкого), созданной по мотивам чеховской комедии. Здесь ко множеству  пар, с которыми у Чехова связаны пять пудов любви, режиссер еще и добавил пары Горничная – Треплев, и Горничная – Яков. Горничная  здесь явно неравнодушна к Треплеву. Интересно, что именно ее приносит он  в качестве убитой чайки. А после вопроса Тригорина «Что это?» и ответа Нины: «Чайка», девушка поясняет: «Константин Гаврилыч подстрелил». Она ревностно подглядывает за Ниной. И даже, явно забыв о своих обязанностях, произносит текст треплевской пьесы. На нее, в свою очередь, ревностно смотрит Яков. Треплев здесь – прежде всего переживающий драму неразделенной любви человек. Хотя в игре исполняющего эту роль Андрея Гульнева, как мне показалось, таится и некое обещание дальнейшего раскрытия незаурядности героя, в том числе, может быть, и как художника.
Варьирование темы любви происходит здесь на резко выраженном фоне  обыденности, пошлости, которые воплощены, прежде всего, в образах Тригорина и Аркадиной. Тригорин появляется на спектакле Треплева босым и с подвернутыми брюками. Он не просто говорит о наслаждении удить рыбу, сидеть под вечер на берегу и смотреть на поплавок, как в пьесе. Нет, режиссер выводит Тригорина-рыбака на сценическую площадку, показывая его нам с удочкой у пластмассового бассейна, какие  ставят садоводы на своих шести сотках. Аргументов в пользу писательского дара этого Тригорина театр не дает. Что касается Аркадиной, то она в спектакле весьма приземленная женщина, и, видимо, бездарная актриса.
Как ни странно, вариация любви, на этот раз – к театру, во всяком случае, взгляд на него как нечто высокое, возникает  в строгих полотнищах из холстины, которые висят на втором плане. Эти холсты драматично сосуществуют с озером-бассейном из пластика, выдавая, наряду с любовью, иронию создателей спектакля, прежде всего – сценографа (М.Смирнова-Несвицкая) – к грубому искусству театра.
Спектакль «Крепостные актерки» поставлен по мотивам повести С.Могилевской «Крепостные королевны» (2007, сценарий и постановка – Ю.Смирнов-Несвицкий). И здесь смыслообразующей стала та же тема. Любовь Дуни и Петруши? – Да, конечно. Но не только она. Здесь и любовь Дуни и матери. И любовь односельчан к Дуне. Именно ей посвящен, казалось бы, проходной и совсем небольшой эпизод, в котором будущая актерка экзаменуется барином. При этом окружающие ее односельчане все, как один, хотя и каждый по-своему,  с теплотой и любовью смотрят на нее и, не в силах скрыть гордости за нее, по-доброму улыбаются. А затем каждый индивидуально прощается с ней, кто с подарком, кто с напутствием.
И, наконец, сквозной темой становится в спектакле тема любви к театру. Когда зритель входит в зал, его встречают  все участники спектакля. То ли утомленные, осевшие в поклоне, вытянув руки, уснувшие прямо на полу крепостные актеры. То ли готовые начать спектакль актеры «Субботы». И белый торжественный цвет их одежд (сценография и костюмы – В.Кравцев, М.Смирнова-Несвицкая), и упорядоченность рисунка, которому подчинено расположение актеров, создают красивую демонстративно театральную мизансцену. Именно эту мизансцену мы видим и в финале. В контексте спектакля она служит началом и завершением темы, связанной с театром – не только с конкретным театром в Пухове с его крепостными актерами, но и шире – с театром как таковым в самых разных его проявлениях: в искусстве, в тяжелом актерском труде, в борьбе их  самолюбий и конкуренцией. Кроме того, мотив театра как искусства возникает, прежде всего, благодаря выявленной «сделанности», сочиненности самого спектакля, в том числе его отчетливой ритмической организации, возникающей, например, в чередовании сцен снов и яви. Существенную роль в становлении этого мотива играет и атмосфера многочисленных песенных распевов, возникающая в ходе действия, а также хороводы на втором плане из сновидений героини.
Действие спектакля «Ночь нежна» (2008, сценарий и постановка – Ю.Смирнова-Несвицкого, режиссер – К.Маркин), по одноименному роману Ф.-С. Фицджеральда, также развивается, прежде всего, в процессе развертывания темы любви. Она связана не только с  отношениями Дика Дайвера с Николь и Розмэри, а также Томми Барбана и Николь. Для Бэби Уоррен Дик Дайвер в спектакле оказывается явно не только врачом и мужем сестры. Об этом заставляет думать хотя бы финальная сцена, в которой она, потеряв присущую ей выдержку, хлещет длинными рукавами по колонне и многократно повторяет фразу  «Нет такого города», имея в виду город, из которого якобы пришло письмо от Дика. И для Кэролайн (О. Ромашова) Дик Дайвер, кажется, менее всего  доктор. Да и само сценическое пространство, обитое синим под кожу материалом и отделенное от зрительного зала прозрачным занавесом из многочисленных полосок фольги и с синим солнцем на заднике, переливающимся той же фольгой (сценография – В.Павлюк), воспринимается в финале спектакля, скорее, не клиникой для душевнобольных, а миром с «полуночным солнцем»,  миром «крушения любви, крушения надежд». К тому же спектакль насыщен джазовыми композициями, благодаря которым атмосфера спектакля буквально напоена любовью. При этом соблюдена мера в использовании музыки, которую никакому актеру, разумеется, не переиграть. Музыка здесь не подменяет актеров, и не усиливает то, что они играют, а, скорее, подхватывает и развивает  начатое ими.
В финале фестиваля «Суббота» представила новый спектакль – «Лунный пейзаж» (2008, автор пьесы и постановщик – Ю.Смирнов-Несвицкий). Сценографическими элементами (художник – М.Смирнова-Несвицкая) здесь стали предметы быта – обыкновенная раскладушка, старый столик, простая посуда, те самые предметы, среди которых в театре репетировали, жили, любили… Автор пьесы и режиссер-постановщик – Ю.А.Смирнов-Несвицкий. Спектакль представил размышления театра о самом себе. Выбранный жанр необыкновенно труден. Не зря театры рассказывают о себе – когда решаются на это – как правило, узкому кругу друзей. И чаще всего –  в представлениях, ни к чему не обязывающих, подобных капустникам. «Суббота» рискнула на основе саморефлексии сделать спектакль. Он оказался полон и самоиронии, и романтизации собственной истории,  ее героев и их отношений друг к другу. Постановка посвящена  дорогим для театра подробностям. «По всему поэтому» судить о нем чрезвычайно трудно. И все же… Вероятно, спектакль не потеряет в пронзительности, если избавится от излишнего надрыва. И еще: понятно, что о дорогом хочется говорить не спеша. Но, кажется, спектакль выиграет, если будет решительно подтянут темп действия. Смутили в спектакле и некоторые составляющие, которые напоминают о штампах капустников. В том числе часто использующиеся ассоциации и цитаты, как, например – «это траур по моей жизни» – в ответе одного из персонажей на вопрос о его черном, вечно закопченном чайнике.
Если говорить о спектакле в целом, то и он получился о любви. На этот раз – о любви героев и актеров друг к другу, о любви  к делу их жизни, театру. Она – во всем строе, в сквозной интонации спектакля.         Так что, на простодушный вопрос, о чем спектакли «Субботы», видимо, без больших натяжек можно ответить, что все они, прежде всего, о любви, именно этот феномен интересует театр, именно его, в разных его проявлениях, исследует.
Важной составляющей спектаклей является оркестрик. Постоянные его участники –  Виктор Кренделев и Сергей Линьков. Присущий им строгий артистизм в исполнении песен неизменно обостряет драматизм действия. Оркестрик – существенная часть открытой театральной игры, которая свойственна постановкам театра. Его состав меняется от спектакля к спектаклю, сами актеры поют и играют на музыкальных инструментах.
Теперь об актерах. Это выпускники петербургских и московских театральных вузов, а также несколько ветеранов-«субботовцев». Подобно всем нашим актерам, они обучены в театральной школе непрерывному проживанию роли. В «Субботе» им пришлось играть в спектаклях, где каждый очередной эпизод не вытекает из предыдущего и обладает относительной автономией. Удается актерам и прямое общение с залом – непосредственно или через своих персонажей. Труппа полна ярких индивидуальностей.
Выделяется Владимир Шабельников, особенно в роли Готфрида Ленца из «Трех товарищей». После просмотра спектакля удивило то, что в программке фамилия актера написана карандашом, видимо, как экстренно введенного на роль. Его герой – тонкий,  открытый – может быть, излишне и даже опасно Ему сочувствуешь, порой он вызывает горькую улыбку. Игра актера здесь пронзительна, притом, что она сдержанна и лаконична. В ней нет пауз, так что боишься что-то пропустить. Шабельников органично артистичен. Сегодня он больше играет в комическом репертуаре, но его драматические роли показались, по крайней мере, не менее интересными.
Выделяется яркая и глубокая актриса Марина Конюшко. Ее роли также в большинстве своем комические. При этом одна из самых лучших ее работ на сегодня –   драматическая героиня Бэби Уоррен из спектакля «Ночь нежна». Волевой, жесткий, самоуверенный человек, едва не железная леди. Надо было видеть, как на одном из спектаклей актриса, не выходя из роли, точнее, ее Бэби Уоррен бросила едва не испепеляющий взгляд в зал, когда один из зрителей наделал шуму, что-то уронив. А затем – недоуменно и не менее строго взглянула на других зрителей, рассмеявшихся над такой ее реакцией. И одновременно эта героиня – женщина с присущими ей человеческими слабостями и страстями.
Вполне разделяю мнение жюри фестиваля «Рождественский парад», отметившего в свое время Андрея Гульнева за лирические и комедийные роли в спектакле «Сигнал из провинции» в постановке Петра Смирнова. (В скобках замечу, что, в отличие от этого жюри, поклонником режиссерского решения спектакля не являюсь. Он интересен, на мой взгляд, пронзительностью самих сорокинских сюжетов, на материале которых создан спектакль, и игрой актеров. Однако сценическое воплощение литературных сюжетов выглядит, скорее, иллюстрациями, причем иллюстрациями, существенно уплощающими образы литературного источника, а не попыткой найти им театральный эквивалент).
Евгения Гришина запомнилась, прежде всего, в роли Ее в спектакле «Бремя страстей человеческих». Актриса в спектакле играет две роли, они названы в программке так: Она и Салли. Речь идет о роли, поименованной как Она. Этот персонаж играет в спектакле роль повествователя. Однако актриса одновременно создает образ прекрасной женщины, который воспринимается как некий недостижимый для героя идеал. Есть сильные места и в ее роли Розмэри Хойт из спектакля «Ночь нежна», которая, видимо, продолжает свое становление. Кажется, у этой актрисы, играющей в основном «голубых героинь», есть потенциал и для исполнения характерных ролей, на что указывает роль Маши в «Лунном пейзаже».

Незабываем Поручик Дмитрия Глухова из спектакля «Митина любовь» – в самой сильной и «любовной» сцене спектакля, навеянной бунинским «Солнечным ударом». Говоря об этом актере, нельзя не отметить и небольшой, уже упомянутый эпизод из «Крепостных актерок», связанный с гордостью односельчан за их Дунечку. Так вот, самый выразительный в этом эпизоде именно персонаж Дмитрия Глухова, в улыбке которого столько доброты, что нельзя  не отметить специально наличие у этого актера замечательного положительного обаяния, особенно – с связи с тем, что он обычно играет роли, дающиеся актерам с так называемым отрицательным обаянием.
Среди множества ролей Артема Бордовского, играющего, прежде всего, лирических героев, отмечу, пожалуй, роль другого плана, а именно – его Томми Барбана из спектакля «Ночь нежна», солдата, бесцеремонного и прямолинейного. И, похоже, именно  его характерные роли оказываются наиболее интересными.
Задевает тонкая ироничная игра Максима Крупского, свойственная ему во всех ролях. Среди его  работ выделю, пожалуй, умного, сдержанного в его исполнении героя из «Трех товарищей» – Отто Кестера, а также роль совсем другого плана, комедийную, –  лакея из «Крепостных актерок».
Необыкновенного внутреннего достоинства и силы исполнена игра Анатолия Молотова, которыми, кстати, парадоксально оказываются наделены и его герои, притом, что они у него обычно не из тех, которых принято называть положительными.
Запомнилась острохарактерная Мадам Дюпон Снежаны Лосевой из «Крепостных актерок», несмотря на то, что она появляется в спектакле на считанные  мгновения. А роль Николь в новом спектакле «Ночь нежна» приоткрыла возможности Лосевой как сильной лирико-драматической актрисы.
Врезался в память эпизод у калитки с Сонькой в исполнении Олеси Ромашовой из «Митиной любви», в котором героиня заявляет Мите, что у нее, «может, об другом об ком думки идут». При этом ее лукавство, выраженное и в интонации, и во взгляде, не в силах скрыть чего-то большего, чем  обычный интерес  к приехавшему барину, чего-то, видимо, ею самой не вполне осознанного, но явно влекущего к нему. Это многообразие чувств и эмоций, переполняющих героиню, актриса передает в мимолетном эпизоде, на протяжении которого успевает соткаться интересный острый образ.
В этом же спектакле возникает Тетка с огурцами в исполнении Юлии Кузнецовой. Казалось бы, все в этой роли подсказывало расхожие штампы исполнения женщины из народа, уличной торговки, просто-напросто зазывающей покупателей, нахваливая свой товар. Актриса счастливо избежала их. И благодаря найденным интонациям, по-особенному, нестандартно напевным и совсем ненавязчивым, хотя и настойчивым, обнаруживается в героине какая-то пронзительная доброта и притягательность. Невозможно забыть и уморительно смешную репетицию Фроси в исполнении Кузнецовой из «Крепостных актерок» с ее неизменными, неисправимыми простонародными «Ахти!» вместо искомого, усвоенного остальными актерами торжественного восклицания «О!».
Остается в памяти Огюстен из спектакля «Ночь нежна», в которой есть что-то шутовское, а также Маша из «Лунного пейзажа» в исполнении яркой острохарактерной актрисы Юлии Шахмуратовой.
Обратил на себя внимание незаурядный комический дар актрис Татьяны Кондратьевой и Дарьи Яковлевой в роли Беллы из «Лунного пейзажа».

Об актерских индивидуальностях можно продолжать и дальше… В целом молодая талантливая труппа, тем более на фоне остальных петербургских театров, оставляет очень благоприятное впечатление.
В одной из недавних статей «Суббота» была определена как театр маргинальный и сознательно находящийся в стороне от того, что происходит на «больших» академических сценах. Но, как известно, «большие» академические сцены – разные, и «происходит» на них разное. «Быть в стороне» от многих из них, пожалуй, не повредит любому театру. Что касается «Субботы», то этот театр ни в каком снисхождении не нуждается.
«Суббота» сегодня имеет достойный репертуар. Этот театр, один из немногих сегодня в нашем городе, ориентируется не на кассу.  Он стремится к  художественному.