Когда создается постановка по мотивам культовой книги, всегда существует риск заиграться в вольный пересказ, увязнуть в личных фантазиях, переборщить с дозой собственного авторского высказывания. Благие намерения сделать лучше, ярче, увлекательнее зачастую оборачиваются неутешительным результатом. Конечный вариант уходит от первоисточника слишком далеко, теряя на этом извилистом пути многие важные смыслы и детали. Именно эта печальная участь постигла спектакль «Holden» в театре «Суббота». Постановку Романа Габриа ни в коем случае нельзя назвать откровенно плохой или непростительно слабой, но и говорить об удачной интерпретации текста Сэлинджера, увы, не приходится.

«Над пропастью во ржи» – книга, наделавшая в свое время много шума. Отголоски этой волны, впрочем, сохраняются до сих пор. Бесконечные дискуссии на предмет того, хорош ли этот роман или же здорово переоценен, про что конкретно написна история подростка по имени Холден Колфилд, стоит ли вообще обсуждения данный текст, не утихают до сих пор. Для кого-то «Над пропастью во ржи»  – практически священная настольная книга, разошедшаяся на цитаты (недаром же ее порой называют «Библия американских подростков»!), кто-то лишний раз напомнит, что именно этот роман во многом сподвиг Марка Чепмена на убийство Джона Леннона. Иные же снобски заметят, что на фоне остальных американских авторов Джером Дэвид Сэлинджер теряется и блекнет, прочие с жаром опровергнут подобное мнение. Так или иначе, но «Над пропастью во ржи» и в наши дни вызывает читательский и режиссерский интерес. Каждый находит в тексте что-то свое, личное, глубоко интимное, особенно ценное и важное, и простор для интерпретаций оказывается весьма широк.

Роман Габриа выбрал в качестве движущей силы спектакля старый добрый психоанализ, ничуть не вступая здесь в противоречие с литературным первоисточником (напомним, что в самом финале романа Холден Колфилд оказывается в санатории, где его время от времени посещает специалист). Но режиссер сделал этот мотив смыслообразующим, пожертвовав ради него  многими значимыми вещами. Убрав небольшие, но крайне важные фразы из текста, скорректировав некоторые эпизоды романа, раскрывающие суть характера главного героя, он значительно изменил его образ. И, стоит заметить, далеко не в лучшую сторону. Холден Колфилд с легкой руки Романа Габриа ни капли не горюет по умершему брату Алли, не испытывает  всепоглощающую нежность к младшей сестренке Фиби, не конфликтует с однокашниками из элитной школы Пэнси. У него масса глубинных страхов и грызущих сомнений (не убивает ли тех самых оставшихся на зиму уток в Центральном парке его отец, не заругается ли на небе Иисусик, любит ли его девочка Салли?), ворох типичных подростковых комплексов, в беспокойной голове – разброд и шатания. Холден Колфилд здесь – весьма агрессивный невротик, чья жизнь вот-вот окончательно пойдет под откос. Возникает вполне естественный вопрос: зачем настолько вольно поступать с интерпретацией  образа ключевого персонажа? И дело тут вовсе не в хронометраже, темпоритме или объективной невозможности охватить весь сюжет романа. Убрав важные для раскрытия характера главного героя мелочи, Габриа написал для ряда персонажей монологи, формально призванные лучше узнать их и понять мотивы их поступков. Иногда эти высказывания превращаются в сочинения на вольную тему (так, учитель Холдена мистер Антолини внезапно оказывается его отцом!), и понять режиссерскую логику в данном направлении становится все трудней. Прибавим к этому некий условный прототип Джона Леннона, фигурирующий в первом акте в качестве фонового персонажа, и становится очевидным, как перегружен спектакль смыслами, как хочет он поговорить «про все и про ничто» одновременно. Кажется, текст можно было оставить в покое и не подвергать его таким радикальным изменениям, а постановка ничего не потеряла бы без дополнительных концептуальных связей.

При этом спектакль очень интересен своей визуальной частью, сценография замечательно отражает противоречия в душе Холдена. Кабинет психоаналитика здесь представляется настоящими чертогами разума, мрачным лабиринтом подсознания: там темно, страшно и в целом неприятно.  Центральное же пространство заполнено светом и стилизовано под площадку для скейта. Именно здесь Холден чувствует себя свободно, раскованно и вполне счастливо. Многие сцены спектакля весьма стильны по своему внешнему воплощению и вопреки изначальной театральной природе отчетливо кинематографичны (было бы любопытно перенести их на экран!). Отдельно хороши здесь актерские работы. Образ Холдена Колфилда воплощают в слаженном тандеме Валерия Ледовских и Софья Андреева. В этой гендерной перемене здесь вряд ли заложен особый смысл, но нельзя не упомянуть заодно, что Софья Андреева в очередной раз демонстрирует зрителям свое отточенное мастерство и эмоционально мощную игру. Удивительно органичен и Владимир Шабельников в роли психоаналитика. Его персонаж оттеняет своим тихим нарочитым спокойствием буйствующего и переполненного эмоциями Холдена.

Наделив инсценировку романа  «Над пропастью во ржи» отдельной самостоятельной жизнью, Роман Габриа скорее проиграл, чем выиграл. Своеобразная локальная одиссея превратилась у него в мучительную болезненную исповедь. Кажется, Холден Колфилд здесь не персонаж, а пациент. Но кто решится поставить ему диагноз?