Если бы Николай Васильевич Гоголь мог увидеть постановку своей комедии «Ревизор» на сцене театра «Суббота», он бы узнал, что жанр социальной сатиры по-прежнему жив в русском искусстве, и веяния культурного прогресса этому не мешают. Но не все так безоблачно: проблемы, поднятые великим писателем в позапрошлом веке, также никуда не исчезли, напротив — многое стало только хуже. И главное — формально запрещенная законом цензура становится все злее, так что воплощать подобные идеи вскоре будет попросту опасно…

Первые показы спектакля состоялись лишь месяц назад, и постановка продолжает собирать аншлаги в камерном зале «Субботы», привлекая внимание прессы. Режиссер Андрей Сидельников стал гостем проекта Backstage и пообщался со зрителями в рамках театральных встреч с обозревателем «Эха Петербурга» Татьяной Троянской. О спектакле рассказала программа «Культурная эволюция» на телеканале «Санкт-Петербург». Откликнулось и множество печатных изданий. А зрители в своих отзывах после каждого показа благодарят за доставленную радость. Не такое уж это частое явление в театральной среде Северной столицы, несмотря на множество творческих проектов и их социальную значимость.

Возможно, дело в том, что коллектив «Субботы», в отличие от большинства «нестандартных» театров, которые предпочитают вариться в соку своих странных фантазий и традиций закрытого клуба, создает действительно зрительские спектакли. А такая острая, болезненно актуальная тема, как в пьесе Гоголя, поданная в современном, но удивительно органичном обрамлении, моментально превращает зрителя еще и в участника захватывающей беседы с оттенком бурного документального репортажа.

У «Ревизора» Гоголя чрезвычайно интересная сценическая судьба. Премьера его состоялась еще в 1836 году, когда не существовало профессии театрального режиссера и в подготовке участвовал сам автор. Показ в Александринском театре не понравился Гоголю, зато произвел хорошее впечатление на императора Николая I, несмотря на едкую критику государственного беспорядка как системы жизни. Однако другие узнавшие себя представители социальных слоев — чиновники, полиция, купечество, товарищи по литературе — были крайне недовольны.

Впоследствии пьесу многократно ставили в Российской Империи, а потом и в СССР. Что касается именно Санкт-Петербурга, то следующий показ в 1860 году организовали профессиональные литераторы — Достоевский, Писемский, Некрасов, Тургенев и другие участники Кружка писателей, исполнившие и все роли. В 1918 году состоялась постановка в Ленинградском академическом театре драмы, где роль Хлестакова исполнил Бруно Фрейндлих. Затем ее ставил Георгий Товстоногов в БДТ с Олегом Басилашвили и Кириллом Лавровым в главных ролях, Валерий Фокин в Александринском театре. И вот теперь эстафету принял театр Смирнова-Несвицкого, и при всех новаторских подходах пьеса все так же близка народу.

Возможно, такое произведение гораздо лучше ложится на современные реалии, чем, например, «Евгений Онегин» или пьесы Шекспира, потому что тема жажды наживы, общественного расслоения и безразличия государственного аппарата гораздо менее изменчива, чем сфера чувств. Создатели спектакля добавили в антураж много примет современности — дорогие костюмы, гаджеты, телевидение, фитнес, — однако это совершенно не диссонирует с оригинальным текстом Гоголя. А отдельные вкрапления, отсылающие к злободневным проблемам, — санкции, импортозамещение, долгострой, дурная слава «Почты России», показная религиозность, упоминание популярных торговых марок, — не смотрятся чужеродным элементом, а напротив, усиливают дух общности между проблемами современными и вековой давности.

В пьесе, где каждый персонаж — гротескный образ, все актеры исполнили свои роли безупречно. Максим Крупский в роли Городничего воплотил типаж истинного чиновника с плаката, обещающего своему электорату светлое будущее, только пока нужно «затянуть потуже пояса». Жена и дочь Городничего похожи на современных «светских львиц», которые благодаря чудесам пластики уже мало различимы между собой. Владислав Демьяненко и Артем Лисач, сыгравшие соответственно мелкого чиновника Хлестакова и слугу Осипа, передали всю палитру чувств «маленьких» людей, чья судьба в один день переменилась каким-то шальным образом. Только что им приходилось питаться лапшой быстрого приготовления, а теперь градоначальник принимает их как дорогих гостей.

Отличной находкой стала метаморфоза с образами двоих Петров Иванычей — как и в первоисточнике, завязка начинается со сплетен, которые теперь передаются через телевизионную «светскую хронику», но в спектакле их разносчики выглядят куда более зловещими.

Удивительно органично и преображение свиты Городничего, веселящейся под попсу лихих 1990-х годов. С чиновников будто слетает вся шелуха, и они показывают себя настоящих, признающих только бандитские законы и только наживу как высший смысл существования. Все их «грешки» на местах службы — отсутствие колпаков в больницах, взятки борзыми щенками, бесцеремонное обращение с чужими письмами, — не только давно близки и знакомы публике, но и, пожалуй, стали значительно тяжелее, чем двести лет назад. Возможно, потому, что современная Россия уже пережила и крах империи, и развал СССР, и неудавшиеся попытки влиться в «мировую элиту», и все это предоставляло шансы, которые государство так и не реализовало. Поэтому так страшен вековой застой в судах, в «богоугодных заведениях», в школах, в конце концов — в мировоззрении.

Отдельной похвалы стоит неординарное решение «немой сцены», превратившейся в ошеломляющий финальный твист. Видно, что труппа не могла обойтись без артистического хулиганства в лучшем смысле этого слова. Можно сказать, что Гоголь действительно создал произведение на века, и писать новую политическую сатиру под каждый этап истории стало необязательным, а в условиях нынешней России — опасным делом. Уже имел место скандал с театром в Сызрани, который в этом же году решил поставить «Ревизора» под слоганом «кошмар госчиновника». А в постановке «Субботы» есть и более рискованные моменты, которые лучше увидеть, чем пересказывать. Во всяком случае, для самого театра эту премьеру можно считать проверкой на взаимопонимание со зрителем, на вкус в сценографии и аранжировке, на умение сочетать традиции и эксперименты. И он прошел ее с блеском!