В 2020 году в театре «Суббота» открылось новое пространство с несколькими сценами, названное «Флигелем». Раньше в этом соседнем с основной площадкой здании были помещения для репетиций, склад, и трудно было представить, что из этого может получиться культурный, экспериментальный центр. «Суббота» развивается, появляются новые интересные проекты, помимо основного репертуара. Открытие «Флигеля» стало своего рода знаком качественных и концептуальных изменений театра. Здесь проходят трансляции встреч с труппой «Субботы» и с приглашенными режиссерами, художниками, драматургами, сотрудничавшими с театром («Среда в Субботе»). Здесь организовываются лекции, книжные обсуждения, даже музыкальные концерты. Состоялись читки «Перекрестных чтений», премьеры спектаклей «Ноябрь86», «Сталлоне любовь корова» (получил «Золотой Софит» в 2021 году). И вот, именно во «Флигеле», воплотился в жизнь проект «Содружества негосударственных театров», созданный при финансовой поддержке Министерства культуры РФ и Российского фонда культуры – спектакль «Родькин чердак».

Постановка, как подсказывает название, создана по мотивам романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Режиссер Владислав Тутак сконцентрировался на пространстве жизни и мысли Раскольникова. Внешнем и внутреннем. А как бы мы почувствовали себя на чердаке, в маленьком, темном, холодном месте?

Может быть, именно бедность, тяжесть бытовых условий невольно определяет наше мышление, влияет на ход построений логических связей? Это как надо жить, чтобы придумать «наполеоновскую идею» Раскольникова и решиться ее проверять?

Сайт-специфик эффекты и другие средства искусства, использованные в «Родькином чердаке», нацелены на погружение зрителя в условия зарождения знаменитой безумной идеи героя «Преступления и наказания». Запуск в зал происходит по узкой лестнице в темноте, рассеивающейся только холодным светом фонариков в руках администратора и помощника режиссера. Шумы, отсылающие нас к фильмам ужасов (скрипы, стуки, шорохи), непрерывно окутывают сидящих в неизвестности зрителей соответствующими ощущениями. В небольшой нише в стене лобовой фонарик высвечивает Раскольникова – Ивана Байкалова. Спектакль начинается.

Тесно, темно, звуки, мысли, слова Ницше из книги «Воля к власти» незаметно переплетаются с монологами самого героя Достоевского. Поток сознания забитого в угол жизни Раскольникова, где страшно лишний раз пошевелиться. Решимость выйти из этих стен, первые шаги. Артист подставляет себе стулья, перешагивая с одного на другое, как над пропастью, не ступая на пол. С каждым шагом за пределы комнаты-гроба пространство начинает оживать и отзываться, в действие входит свет.

Пространство (художник Дарья Лазарева) и свет (художник по свету Ксения Козлова) воздействуют не меньше чем артисты с артистами, определяют место и время, юдоль, в которых существует герой, а вместе с ним и публика. На потолке плавно зажигаются диодные полосы, одна лампа-балка, другая. А за ними мы видим потусторонний, мистический кукольный мир еще одного помещения (чердака на чердаке), слышим голоса и речи. Оттуда, из-за границ пространства, на сцену спускаются ростовые куклы, управляемые артистами – это персонажи из мира Раскольникова, искаженные бредовыми кошмарами его сознания. Алёна Ивановна, Мармеладов, его жена Катерина Ивановна, Сонечка, Свидригайлов, Порфирий Петрович, Дуня, даже Лошадка, которую жалко… Все образы Раскольникова материализуются и обращены к нему в своих странных, страшных монологах. Звучат абсурдным ужасом кафкианского мира, борхесовской алогичностью следственных связей и конечно глубиной бездонных в интерпретации и анализе строчек Достоевского.

Постепенно мир сознания Раскольникова спускается к нему, приходит в реальность его темного пространства. Марионетки, тростевые куклы (огромная муха) начинают существовать рядом со зрителями, порой взаимодействуя с ними как с немыми стенами места (зрители сидят вдоль стен). Окружая героя, смыкая его волю к выбору, увлекая его безнадежной изнанкой бедной бесправной жизни, нравственной гибелью, появляются Двойники Его и в живом плане – Свидригайлов-Владислав Демьяненко, Порфирий Петрович-Станислав Дёмин-Левийман. В игру над гибелью души Раскольникова вступает психологический театр. И мастерство артистов убеждает. Герой решается покинуть чердак. А может, его тут и не было или он уже вернулся, когда спектакль начался. Цикличность, бессистемность повествования, попытка проследить за алогичным ходом мыслей героя, где до и после смешались в один бесконечный кошмар – воссоздание режиссером того пограничного состояния, в котором решаются на гибель. Эта работа с пространством души Раскольникова, этот Родькин флигель получился. С премьерой!