14 сентября в театре «Суббота» снимали телепередачу, практически танцевали стриптиз и в прямом смысле зажигали так, что зрители аплодировали стоя до тех пор, пока актеры не устали выходить на поклон. Отбивать ладони и плакать от смеха петербургской публике пришлось на премьере спектакля «Ревизор» по мотивам одноименной пьесы Н.В. Гоголя.

С легкой руки режиссера Андрея Сидельникова чиновники уездного города заседают в современном конференц-зале за столами, на которых стоят бутылочки с водой и микрофоны. Авдот и Авдотья в одном лице (Софья Андреева) – секретарша в деловом мужском костюме, смущает зрителей переменами гендера, отклеивающимися усами и практически юнгианским слиянием анимуса и анимы. Уничтожая документы и пластично двигаясь перед столами этот замечательный сюрреалистический персонаж отточенными движениями и меткими фразами задает общий тон и сразу настраивает публику на то, что их ждет комическое представление.

Городничий Антон Антонович (Максим Крупский) совершенно искренне краснея и бледнея сообщает пренеприятнейшее известие, исходом которого может стать увольнение всех собравшихся, включая берущего взятки щенками судью (Анатолий Молотов), смотрителя училищ (Дмитрий Шайгарданов), попечителя богоугодных заведений (Владимир Шабельников), читающего чужие письма почтмейстера (Владимир Абрамов), чувственную Ингу Лазаревну (Марина Конюшко) и ни слова не понимающую по-русски Христиану Ивановну (Анастасия Резункова).

Над сценой и в зрительном зале висят экраны телевизоров в золоченых рамах, на которых транслируется передача новостей. Телеведущие — просто Труляля и Траляля из мультфильма про «Алису в стране чудес» — два Петра Ивановича по фамилиям Добчинский и Бобчинский (Григорий Сергеенко и Иван Байкалов) рекламируют пироги и семгу, и пьют чай во время немых пауз. Григорий Сергеенко также по совместительству играет роль режиссера, с видеокамерой в руках отстраненно и безразлично снимающего происходящее на сцене. Внезапность – конек создателей спектакля. В мгновение ока в «Ревизоре» воспаряет дух девяностых: под песню Сереги «Черный бумер» бывший режиссер и его напарник надевают на головы черные маски, и идут восстанавливать справедливость со всей полагающейся в ту эпоху жестокостью по указанию городничего.

Не хуже «Бумера» ностальгическое настроение создают хиты «Дым сигарет с ментолом», «Яблоки на снегу» и «Выпьем за любовь», под который соблазнять Хлестакова являются Анна Андреевна (Екатерина Рудакова) и ее дочь Машенька (Валентина Лебедева). Кто, кого больше соблазняет – тот еще вопрос. Владислав Демьяненко создал очень необычный образ Ивана Хлестакова, которого все принимают за чиновника из Петербурга. В постановке театра «Суббота» Хлестаков, вдохнув белого порошка «секретного ингредиента», на пике аффекта дико, страстно и гипнотически вводит всех собравшихся в транс, в результате которого они ему готовы отдать свои сбережения и любовь в придачу.

Изначально Николай Васильевич Гоголь сочинил комедию «Ревизор», чтобы «собрать в одну кучу все дурное в России… все несправедливости… и за одним разом посмеяться над всем». Андрей Сидельников к тому, что удалось собрать Гоголю, мастерски и тонко добавил очень многое из наших дней. Зрителям предложены актуальные и сегодня темы: взяточничество и скачки курса валют, культ спортивных тренировок и безнравственность, жажда плотских развлечений и непорядочность. И как когда-то заключал Гоголь, что «на зеркало нечего пенять», так и сегодня нет смысла в том, чтобы реагировать иначе, как смехом.

Именно в поисках анекдота когда-то Гоголь обратился к светилу русской поэзии Александру Сергеевичу Пушкину, а тот рассказал ему историю о мнимом ревизоре. За два месяца была написана пьеса, ставшая классической общественной сатирической комедией и положившая начало критическому реализму в театральном искусстве.

«Ревизор» в театре «Суббота» — яркое, динамичное и современное представление. И несмотря на то, что в хите Успенской «А я сяду в кабриолет», под который в финале спектакля танцевали все жители уездного города, поется «уеду куда-нибудь», уезжать или расходиться после спектакля никому не хотелось.