Поговорили о Смирнове-Несвицком, спектакле «Прощания не будет…» и о том, как все начиналось. В честь 90-летия создателя Театра «Суббота»

В этом году Театр «Суббота» отметил 90-летний юбилей своего создателя Юрия Смирнова-Несвицкого, выпустив в его честь спектакль «Прощания не будет…» Сценарий и постановку взял на себя артист и режиссер театра Владимир Абрамов, 50-летие творческой деятельности которого тоже выпало на этот год.

— Владимир, вы приходили к нам на Радио «Комсомольская правда в Санкт-Петербурге» и рассказывали о постановке в «Субботе», которая появилась в репертуаре спонтанно.

— Да, мы планировали сделать просто концерт-посвящение к 90-летию Юрия Саныча, но в итоге идея переросла в документальную поэму. Я взялся писать сценарий, и первые три варианта были отклонены. Не шло, не шло и не шло. А потом Татьяна Кондратьева, вдова Смирного-Несвицкого, передала мне толстенную папку его дневниковых записей, от отроческих лет до последних дней жизни. Дневники творческого, гениального человека, где нет ничего случайного, стали стержнем спектакля. События в нем перемежаются и нет единственного актера, играющего автора. Каждый понемногу становится Юрием Санычем.

— Судя по количеству артистов на сцене, задействована вся труппа?

— Фактически да, 30 человек, в том числе, живой оркестрик. Использован богатейший субботовский песенный репертуар из прошлых спектаклей, которые давно не идут, а песни живы. Большинство написаны субботовскими поэтами и композиторами и самим Смирновым-Несвицким. Взяты также хореографические номера из прошлых постановок. Первый спектакль мы показали для своих постоянных зрителей, а второй – для субботовских стариков. И сразу после премьеры было принято единогласное решение оставить его в репертуаре. И идет он с огромным успехом в битком забитых залах. Приходят на него люди совершенно разных поколений. Мы сами не ожидали, что спектакль получится о целой эпохе. Но Юрий Саныч и есть олицетворение эпохи.

ДОЖДИК НА ШКИПЕРСКОМ, СНЕГ НА КОСОЙ

— Получается, что Юрий Саныч сам сделал новый спектакль к собственному юбилею, только вашими руками. Похоже на мистику.

— Скорее похоже на очередной розыгрыш. Он обожал устраивать розыгрыши для нас, всегда тщательно к ним готовился и до самой развязки никто даже не замечал подвоха. Так вышло и в этот раз.

— «Суббота» прошла трудный путь от самодеятельного до государственного театра и ей не раз предрекали конец, но злопыхатели ошиблись.

— Ошиблись не только злопыхатели, но и маститые режиссеры, утверждающие, что театральная идея живет не более 10 лет. Мы уже шестой десяток разменяли. Например, спектакль «Окна, улицы, подворотни», фактически ровесник театра, идет до сих пор, периодически меняя составы. Новые поколения привносят в него что-то свое, поэтому все эти годы он остается живым. Кстати, гимн «Субботы» про Васильевский остров, написанный Юрием Санычем для этого спектакля, конечно, тоже звучит и в «Прощания не будет…»

— «Все так непросто, и все так просто. Дождик на Шкиперском, снег на Косой». Там еще звучит его дневниковая запись о том, что через «Субботу» прошли не то что тысячи, десятки тысяч…

— Да, «…сколько их было. Вспоминают ли они эти дни. Счастливы ли они?». Через «Субботу» действительно прошло огромное количество талантливых людей:Семен Спивак, Григорий Гладков,Анжелика Неволина, Сергей Уманов, Алекандра Яковлева, Татьяна Абрамова, Константин Хабенский, Алеся Крупанина и так далее. Здесь они все начинали свой творческий путь и все так или иначе состоялись.

По сто с лишним человек приходило показываться в театр по осени. Принимали человек 80. Через месяц оставалась половина, а еще месяца через три — горсть жемчужинок. В театре каждый исполнял несколько функций. Все актеры работали по совместительству кто кем: монтировщиками, костюмерами, режиссерами и завпостами. В малобюджетном театре из-за постоянной бедности научилась творить функционал из ничего своими руками. Одна из актрис занимала должность директора. А дочь Юрия Саныча Мария Смирнова-Несвицкая играла на сцене и оформляла все его спектакли, как художник. Она, кстати, до сих пор главный художник театра.

ХАБЕНСКИЙ ПО КЛИЧКЕ КОТ

— Нынешний худрук МХТ им. Чехова Константин Хабенский пришел в театр по собственной воле?

— Нет, был приглашен вместе с приятелями. Снималась телепередача «Неформальное общение», где пересеклись наш спектакль «Пять углов» и сюжет про ребят-неформалов в косухах с заклепками и ирокезами. С собой они носили ужей, хомяков и крыс. И наша Наташа Никитина (нынешний худрук Театра дождей, — прим. ред.) сказала им, полушутя: «Ребята, а приходите к нам в «Субботу»». Они взяли да пришли в составе 30 человек со всей своей атрибутикой. Помогали ставить декорации, смотрели спектакли, а потом потихонечку стали рассасываться. Остались трое – Сашка Малов (Малой), Денис Аксенов (Ксюха) и Костя Хабенский (Кот).

Естественно, что внешность они постепенно изменили и полноценно влились в коллектив. В 1990-м Хабенский уже играл Роберта в очередной редакции «Трех товарищей» (спектакль идет до сих пор, — прим. ред.) и работал монтировщиком сцены. Первый спектакль, который я поставил, был по Петрушевской «Чемодан чепухи, или Быстро хорошо не бывает». И Костя играл в нем Хитреца. А в «Вини-Пухе» ему досталась роль Тигры. Потом он поступил на курс Фильштинского в ЛГИТМиК и так пошел, и пошел…

— А вы как попали в самодеятельную тогда еще «Субботу», учась у Зиновия Корогодского?

— Этот театр, располагавшийся тогда на ул. Рубинштейна, 13 (ныне Театр «Зазеркалье», — прим. ред.) был настолько популярен и необычен, что притягивал многих. Интерактивные спектакли Смирнова-Несвицкого мгновенно увлекали зрителей, их с удовольствием смотрели актеры из академических трупп, такие звезды, как Юрий Толубеев и Иван Краско. Михаил Жванецкий подарил театру свою миниатюру «Диалог у пивного ларька», поэт Виктор Соснора посвятил стихотворение актрисам «Субботы». Нынешний худрук Молодежного театра на Фонтанке, а тогда студент финансово-экономического института Сеня Спивак поставил там свой первый спектакль «В старой Вероне». Мне довелось сыграть в нем роль Ромео. Я никогда не прерывал связь с «Субботой». Юрий Саныч всегда меня звал, ждал и спрашивал: «Когда же ты будешь наш?»

РАЙМОНД ПАУЛС ЗАКРЫЛ РУССКИЙ ТЕАТР

— Почему вы отсчитываете 50-летие своей творческой деятельности с 1972 года, это же только ваш второй курс?

— Потому что со второго курса нас стали занимать в спектаклях ТЮЗа. К 50-летию СССР Корогодский решил поставить спектакль «Хоровод» с участием тюзовских звезд Рэма Лебедева, Георгия Тараторкина, Александра Хочинского, Ирины Соколовой, а также всех студентов студии, в том числе и нашего курса. По задумке нужно было поставить 15 национальных сказок 15 союзных республик. Все без исключения получили домашние задания и через некоторое время спектакль вышел. Это был мой первый выход на профессиональную сцену. Поэтому я и считаю от 1972 года. Конечно, я играл там и во многих других постановках, вплоть до конца обучения.

— А потом куда?

— Сначала год отслужил в секретной части ПВО под Ригой, а потом 14 лет — в рижском ТЮЗе. Но я старался не пропускать субботовские премьеры, приезжал в Ленинград постоянно и дважды помог организовать театру рижские гастроли.

— Почему вы решили работать в рижском театре?

— Они приезжали на гастроли в Ленинград, когда я учился. Очень понравились их спектакли. Поэтому демобилизовавшись, не заезжая домой, я пришел на улицу Лачплеша-37, показался и меня взяли. Театр был двуязычным, два здания на одной улице, в одном латышская труппа, в другом — русская. Одна дирекция, один главный режиссер Адольф Шапиро. Довольно часто в спектаклях латышской части театра принимали участие актеры русской труппы и наоборот. Едва ли не половина латышской труппы были народные и заслуженные, в нашей же — одна единственная заслуженная. На рижской киностудии наши коллеги, естественно, играли главные роли, нам все больше доставались эпизоды. Ну, зато весь дубляж оставался за нами.

— Русофобия в действии…

— В 1985 году с приходом Горбачева к власти, с появлениями лозунгов «свобода, братцы, свобода», «гласность, перестройка» наши латышские коллеги моментально забыли русский язык. В спектаклях они, конечно, играли, но в жизни по-русски изъясняться перестали. Сделало это в основном среднее поколение, те, которые об аннексии Латвии в 1940 году и войне знали лишь понаслышке. А вот Вия Атмане и ее ровесники до таких крайностей не доходили. Вскоре министром культуры Латвии стал маэстро Раймонд Паулс, который попросту взял да и закрыл русскую часть рижского театра. Надо отдать должное многим нашим коллегам из латышской труппы: в знак протеста против этой акции они подали заявление об уходе.

— Зато Юрий Саныч вас наконец-то дождался.

— Да. В последующие годы много между нами было и хорошего и не очень. Дважды я уходил из театра. Один раз на год, в другой аж на четыре. Причина: становился лидером, а это не допустимо. Лидер в театре должен быть один. Я это понимал и уходил сам, чтобы не доводить до раскола. Такое однажды случилось в 89-м, когда за Натальей Никитиной ушла половина труппы. Одним из главных достоинств Юрия Саныча было умение прощать. И каждый раз, когда я возвращался, он поступал, как в притче о блудном сыне.