В Санкт-Петербурге 18-19 января в шестой раз прошёл фестиваль коротких пьес Stories. В театре «Суббота» зрители увидели шесть эскизов спектаклей, созданных приглашёнными режиссёрами по пьесам современных драматургов.

Ровно посреди фестиваля, а именно, утром второго дня, в пространстве «Флигель» театра «Суббота» состоялась встреча театральных экспертов, посвящённая современной драматургии. Особенность дискуссии заключалась в том, что эксперты в этот раз были ридерами, которые отбирали шорт-лист фестиваля: театровед, педагог, автор книги о драматургии «Драма Памяти» Павел Руднев из Москвы; куратор и театровед Нияз Игламов, который работает в Казани; литературтрегер и поэтесса Наталья Санникова из Екатеринбурга; преподаватель РГИСИ, известный театральный критик Татьяна Джурова; главный режиссёр театра Андрей Сидельников и заведующий литературной частью Владимир Кантор. На встрече присутствовали драматурги и другие участники фестиваля: режиссёры, продюсеры, театральные критики.

Ведущий дискуссии Владимир Кантор поднимал очень интересные темы. Например, он начал с вопроса, что, по мнению присутствующих, ожидается от современной драматургии. Однако, пожалуй, особенность встречи состояла в том, что ответы звучали не то, чтобы невпопад, но не совсем на вопрос.

Так, Павел Руднев открыл беседу тем, что констатировал печальный факт – количество современных пьес, которые ставятся в театре, неуклонно снижается и занимает около 10% в общем объёме репертуара. О сложностях и причинах этого падения на встрече говорили много.

Прежде всего, стало меньше конкурсов, а ведь существует зависимость количества постановок современных пьес от количества конкурсов. Сокращается число площадок, на которых представляют авторов. Не существует единой платформы, где публиковались бы списки шорт и лонг-листов всех драматургических конкурсов последних лет. Татьяна Джурова добавила, что именно конкурс часто является инструментом, позволяющим начинающему драматургу интегрироваться в театральную сферу. Владимир Кантор заметил, что эту функцию частично взяли на себя драматургические школы, среди которых самые известные – школы Натальи Скороход в Санкт-Петербурге и Николая Коляды в Екатеринбурге (на нынешнем фестивале прозвучали пьесы представительниц этих школ Даши Че и Марии Бердинских).

Также вспомнили ведущие драматургические мастер-классы авторов Константина Фёдорова и Юлию Тупикину. Её имя в дни проведения Stories звучало не раз: и как автора, по пьесе которой в «Субботе» идёт спектакль «Офелия боится воды», и как драматурга, отлично владеющего навыками само-продвижения и пиара, и как писателя, автора книги «Как разбудить в себе Шекспира»; к слову, эта книга цитировалась в эскизе спектакля по пьесе Александра Верёвкина-Орлова «П».

Возвращаясь к теме конкурсов, театральный продюсер Анна Резвова подняла ключевой, как мне кажется, вопрос о состоянии современной драматургии. Анна констатировала, что сколько бы не было драматургических конкурсов, есть нехватка сюжетов, слабость нарратива. Театр чувствует эти недостатки, поэтому появляются инсценировки современной прозы – в ней есть сильные сюжеты. И кроме того, мотивы в современной драматургии часто повторяются – драматург видит, что сработала одна схема построения пьесы и начинает её воспроизводить.

Подтверждая это высказывание, Андрей Сидельников посетовал: «Почему так много пьес-монологов? Из 350-и пьес, присланных на фестиваль, таких не меньше трети. Эти монологи создают ощущение, что читаешь одно и то же: несчастная любовь, расставание с родителями, наркотики». Также художественный руководитель «Субботы» отметил низкое качество текстов, из которых, к сожалению, много таких, что складывается ощущение, что «кто-то прикалывается над тобой». Татьяна Джурова встала на защиту драматургов: «Многих из них учили писать «хорошо сделанную пьесу», и они умеют это делать – вопрос в том, работает ли этот механизм сегодня».

Павел Руднев привёл в пример конкурс Валерии Приходченко «Исходное событие», где, помимо основной номинации, есть и несколько тематических, например, «ЖЗЛ» (Жизнь замечательных людей). В условиях, когда свобода драматурга ограничена темой или жанром, когда есть законы жанра, возникает и жанровая модель, и это даёт более сильные пьесы, чем в основной, свободной от этих ограничений, номинации.

Модератор придал дискуссии новое направление. «Насколько вообще театрам интересна современная драматургия?», – спросил Владимир Кантор. Слово взял Нияз Игламов: «В основах культурной политики сегодня – традиционные ценности, отсюда, прежде всего, запрос на классику». Он также напомнил, что большая часть театров финансируется государством, поэтому важно учитывать запрос заказчика и выстраивать диалог между всеми участниками процесса производства, ведь «театр – это именно производство», – подчеркнул Павел Руднев. И роль драматурга в нём – быть частью команды, независимо от того, мечтает ли он работать в тандеме с режиссёром или оставляет свой текст на произвол судьбы.

Говоря о современных текстах, эксперты отметили новую интересную тенденцию. Многие театры самостоятельно «выращивают» драматургов – и часто из режиссёров, которые всё больше занимаются не только инсценировками, но и становятся авторами оригинальных пьес. Известны случаи, когда актёр пишет пьесу, сам ставит и сам в ней играет, причём, по мнению экспертов, в таком исполнении пьеса звучит особенно сильно. Яркий пример – Ирина Смагина, чья пьеса «Море» вошла в шорт-лист Stories и была с успехом поставлена режиссёром Марком Букиным. Ирина является актрисой московского театра «Событие» и играет, в том числе, в поставленных ею же пьесах: «Он, Она и его жена», «ЗАГС» и других.

И далее Владимир Кантор обратился к Наталье Санниковой, чтобы она рассказала, есть ли такая направленность за рубежом – Наталья переводит пьесы с французского языка и хорошо осведомлена о ситуации в европейском театре. По её словам, тенденция, когда режиссёры становятся драматургами, отмечается и во Франции: «За последние 10 лет ситуация очень изменилась… Вышел интересный текст режиссёра и сценариста Севалье: специально под спектакль он написал пьесу «Стражник» (переводом на русский язык которой занималась Наталья, прим. авт.), и это довольно устойчивая тенденция. Модно ставить прозу, особенно популярен Бернхард. Современный французский драматург Жоэль Помра, – продолжала Наталья, – сам ставит спектакли по своим же пьесам». Было замечено, что ещё одной тенденцией и в России, и во Франции становится то, что пьесы создаются специально под спектакль. Но если на нашем рынке наблюдается снижение числа конкурсов (впрочем, по мнению Павла Руднева ситуация далека от 1990-х, когда их просто не было), во Франции и вовсе наблюдается драматургический кризис: пьесе сложно попасть в театр, потому что сначала она обязательно должна быть издана. А для того, чтобы пьеса была издана, драматург должен быть достаточно известен, и это замкнутый круг.

Анна Резвова заметила, что тенденция, когда пьесы пишутся режиссёрами, не нова, на протяжении многих лет они делают инсценировки, хотя бы потому, что им так проще, потому что эти инсценировки уже содержат режиссёрский план. Но существует и другая проблема – как сегодня строится взаимодействие между драматургом и режиссером, как они находят друг друга, и чем поддерживается этот диалог. Известно, что в первое десятилетие нашего века проходило множество лабораторий именно для того, чтобы выстроить этот процесс между молодыми драматургами и молодыми режиссёрами.

Продолжая тему самопродвижения, эксперты сошлись во мнении, что успех драматурга зависит прежде всего от личных качеств. И даже гениальный автор во многом проигрывает, если не умеет себя «продать» – как театральному сообществу, так и публике.

А что же делать драматургу, который не умеет себя продвигать? В поиске решения этого вопроса эксперты обсудили несколько вариантов. Во-первых, говорили о продюсировании: в настоящий момент просто не существует такого понятия как продюсирование пьесы, и только у очень известных драматургов есть агенты. Театральным продюсерам интересен либо проект, либо готовый спектакль. Павел Руднев вспомнил, что крупные издательства предоставляют агентские услуги своим авторам, сводя их с представителями киноиндустрии на так называемых «питчингах», но затем эксперты сошлись во мнении, что для театральных драматургов такая схема нежизнеспособна, так как роялти на драматургическое произведение – это «процент от процента», и этой суммой агентов не заинтересовать.

Также проблемой является то, что большинство пьес современных драматургов нацелены на формат малой сцены. Театры же, напротив, ориентированы на большие проекты; на пьесы, из которых можно сделать полноценные двух, и даже трёхактные спектакли – им выгодно собирать большие залы, которые могут «кормить» и театр, и драматурга.

Возвращаясь к вопросу о содержательных свойствах современной драматургии, Павел Руднев выделил три темы: одним из актуальных направлений он считает «неоабсурдизм», и оттого такой успех у Константина Стешика, который, по мнению театроведа, сегодня является самым ярким представителем этого жанра. Также хорошо развивается подростковая драматургия, поскольку на рынке на неё есть запрос. Но в ней произошли заметные изменения: драматургия прежних лет защищала ребёнка – тема защиты маленького человека была одной из главных тенденций. Сегодня всё наоборот: ребёнок часто становится агрессором, нападающим; героем пьесы становится мальчик или девочка девиантного поведения, тот, кто сам оказывается буллером.

«Также, – отметил Павел, – замечен рост числа текстов, основанных на смешении документальных, натуралистских черт с фикшном. Территория, где можно использовать что-то существующее, задокументированное: здесь возникает возможность фанфика, альтернативной истории и есть возможность развернуть документ в сторону фантазии или фантастики».

Завершилась дискуссия на оптимистической ноте – слово взяла ученица школы Николая Коляды, драматург Мария Бердинских: «На своём опыте могу сказать, что профессия драматурга существует; лифты работают – с помощью конкурсов, лабораторий, нетворкинга. И если есть желание – то есть и возможность, и такие конкурсы, как Stories, очень в этом помогают».

Надо отметить, что многие из затронутых на дискуссии вопросов эхом звучали на обсуждении эскизов спектаклей фестиваля Stories. В целом же, и дискуссии, и фестиваль показали, что вопрос освоения театром современной пьесы до сих пор является проблемным, и даже болезненным.